Евгений Сартинов - Слишком жаркий Кипр [СИ]

— Лодка! — крикнул Анри, и показал рукой вперед. Это действительно была одна из лодок террористов, та, что перевернулась. «Зодиак» был совершенно цел, все пули миновали его, так что Анри с некоторым трудом перевернул лодку, и забравшись сам, затащил туда же и Мансура. У того очевидно от холода, почти перестала течь кровь, и он был в сознании. Лодочный мотор ушел на дно, и двоим невольным Робинзоном осталось только отдаться воле волн. Через час они увидели вдалеке огни большого теплохода.

— Эй! — заорал Анри. Потом он вспомнил, что у них есть файера, и зажег один из них, красный. Он кричал, размахивал файерами, зажигая один за другим до тех пор, пока нос судна не навис над их непрочной посудиной. На носу было название: «Хайфа».

ЭПИЛОГ

— Так куда ты говоришь, ему выстрелил? — спросила Ольга, наматывая на голову Астафьева очередную порцию бинтов. Так как ранение у него было на само неудобном месте, на темечке, то повязка эта мало напоминала героическую повязку Чапаева. Скорее это был чепчик, делающий голову Астафьева похожей на половинку выеденного яйца. Еще больше комизма всему этому сооружению придавала поддерживающая повязка вокруг подбородка.

— Выстрелил я ему куда придется, не до этого было. Ты же знаешь, я не снайпер. Но попал точно в сердце.

— Вот сюда, слева? — она ткнула пальцем в свою грудь.

— На себе не показывай. Да, именно сюда я и попал. Там была такая лужа крови.

Ольга иронично хмыкнула.

— Теперь понятно, как он после этого еще смог ускользнуть. Другого ты, Юрочка, может быть и убил, но не Мансура. Знаешь еще, почему к нему с таким трепетом относятся все его подчиненные? У него от рождения зеркальное положение органов. Сердце у него справа, а печень слева. Из-за этого они считают его отмеченным самим Аллахом.

— Короче, надо было делать контрольный выстрел в голову, — посоветовал сидящий на кресле впереди них Зверев.

— Сань, ты говоришь не как начальник охраны, а как киллер, — скривился Юрий.

— А куда деваться. С такими как Мансур надо забыть о рамках правил. Один этот его план говорит много о его возможностях. Сам дьявол такого не придумает.

Сказав это, он поудобней устроился в кресле самолета, прикрыл глаза, и через минуту уже храпел.

Вылет их с Кипра произошел спонтанно, это было не торжественное отбытие участников конгресса золотодобывающих стран, а бегство. Еще когда они были в море Батов зафрахтовал для них самолет, и уже через два часа после прибытия с моря, и, значит, через шесть после того, как на "Куин Мэри-2" прозвучал последний выстрел, они уже были в воздухе. В носовой части самолета спали Батовы, вся их обслуга, секретари и парикмахеры, Мишка Юдин со своей подругой, Елена Зубрилина. Ближе к хвосту расположились те, кто участвовал в "боевых действиях": Зверев, Виктор Сережкин, и Астафьев с Ольгой. Их всех, а так же команду израильтян снял с судна катер, на котором возвращалась обратно команда пловцов. Моссадовцев так же не прельщала возможность засветиться в объективах телекамер перед всем миром. Самым неприятным было транспортировать то, что осталось от Шимона. Для него с трудом нашли большой полиэтиленовый мешок. На берегу их ждал фургон с единственным рейсом на аэродром. Так что, они даже толком не успели распрощаться со Шнайдером и его командой. Так, помахали друг другу рукой, и разъехались в разные стороны.

В это же время начал приходить в себя и Мансур. Он был очень слаб, но голова у него работала уже хорошо.

— Я понял, кто нас продал, — сказал он не открывая глаз.

— Кто? — спросил Анри.

— Шакир. Он надеялся, что мы уничтожим всех его конкурентов, и погибнем сами. Так что у меня есть, что сказать Пророку.

В это время сам Ахмад Шакир, сидя в самой роскошной гостинице Бейрута щелкал пультом с канала на канал, и недоумевал. Ни одна телекомпания ни слова не говорила про захват террористами самого роскошного лайнера в мире. Не было ничего и про готовившееся покушение на двух президентов.

Ничего не заметили странного и участники бала. В это время они еще отсыпались в роскошных каютах лайнера. Вернуться они должны были только к вечеру. Во всю трудилась только обслуга. Полторы тысячи человек делали все, чтобы скрыть от гостей неприятные последствия захвата. Два трупа в костюмах официантов они успели убрать еще до возвращения гостей после фейерверка, а кровь на полу те приняли за разлитое вино. Удачно команде удалось скрыть расстрелянных охранников. Туда же, в зал, принесли и тело застрелившегося капитана. Тела же террористов, все их оружие и аппаратура покоилась на дне моря.

— Вызвать Интерпол, и постараться, чтобы информация об этом не попала в газеты. Никого из экипажа не пускать на берег. Всех убитых спишем на несчастный случай, например, на падение трапа, — говорил старший менеджер по туризму старшему помощнику капитана. — Кажется, такое уже было?

— Да, еще когда этот корабль строился. Тогда погибло сорок два человека.

— Ну вот, и у нас почти такая же цифра. А лучше, спишем на перевернувшийся автобус, уже на берегу. Это объяснит смерть именно охранников. Никто из потенциальных пассажиров не должен узнать, что на борту самого лучшего лайнера мира им может угрожать опасность.

А высоко над ними, в спящем самолете, под одним одеялом тихо разговаривали Ольга и Юрий. Каждому было что рассказать.

— Что-то ты слишком в большом восторге от этого Мансура, — возмутился Астафьев.

— Ты что, ревнуешь, что ли? — слегка изумилась Ольга.

— Ну, нет, конечно. Но просто, это как-то интересно. На совести этого гада столько жмуриков, а ты на него: "приятный мальчик", "бедное дитя".

— Конечно бедный мальчик, запутавшийся в своих комплексах.

— Ага, отправил бы твой мальчик на дно четыре тысячи людей, двух президентов, и такой хаос наступил бы в мире, это ж с ума сойти!

— Ну и что? Зато он очень красивый мальчик. Люблю я красивых мужчин, — мечтательно произнесла Ольга, и прикрыла глаза.

— Слушай, а у тебя с ним ничего такого не было? Ты мне точно все рассказала? — Астафьев даже приподнялся с кресла, и внимательно посмотрел на лицо подруги. Та же век не открывала.

— Ну, и что с того, было у нас что, или не было? — спросила она.

— Как что было? Ты моя жена, или кто?

— Тоже мне! Ревнивец доморощенный. Чья бы корова мычала! На себя посмотри, ни одной юбки мимо не пропускаешь.

— При чем тут я?! Ты что, действительно трахалась с этим террористом?

— Да спи ты, Отелло! — сказала она, и деланно зевнув, отвернулась в другую сторону. При этом она хитро, и чуточку мечтательно улыбалась. Зато Астафьеву было не до сна. В первый раз в жизни он испытал острый укол ревности.

"Черт бы побрал эту южную экзотику, этот проклятый остров, и вообще… Отдых, называется! Жалко, что я его не пристрелил".

Примечания

1

Роман "Кровная месть".